Танцуют... Ахнуть не успели.
Никто и глазом не моргнул.
Лишь по толпе прошелестели
Недоуменья шум и гул.
Рокочет танец. Руки – крылья.
Легко летают и светло.
Но нукера, как псы, схватили
По десять каждое крыло.
Уволокли бедняжку силой
От танца, музыки, огня,
Как будто солнце погасили
Средь солнечного летом дня.
Хочбар же, вставши на колена
И простирая руки вслед,
Сказал: – Благодарю, царевна...
А впрочем, не царевна, нет!
Спасибо, что сумела ярким
Ты сделать день из черноты.
Ты не царевна, а горянка,
Не пава, а орлица ты.
Такие гибнут без оглядки,
В таких сердцах живет Кавказ.
Спасибо, что сумела сладким
Ты сделать этот горький час.
Не двадцать раз живем на свете.
Я умираю, как в бою.
Как хорошо бы кончить этим
Мне повесть грустную мою.
Закрыть бы книгу, словно ставни,
Остановить бы песню мне,
Пока герой сказаний давних
Еще живой, а не в огне.
Чтоб не грустить вам благородно
И над судьбой княжны-красы,
Что ждет ее не через годы,
А через малые часы.
Но что ж, преданье есть преданье.
Полету песни есть предел.
И не по нашему желанью,
Но и не как Нуцал хотел
Случилось все. В ужасном гневе
Нуцалов сын вскочил тогда
И нукерам кричит: – Эй, где вы?
Чего вы спите, все сюда!
Он не герой, а самозванец,
Не богатырь, а просто вор!
Пускай в огне продолжит танец,
Бросай разбойника в костер!
– Бросать меня никто не смеет.
Я сам. Мне это по плечу.
Но, чтобы было веселее,
Тебя, пожалуй, захвачу.
И, поперек схвативши принца,
Как тигр козленка у реки,
Хочбар в огонь с добычей прыгнул,
В его большие языки.
Все скрылось в пламени. Однако
Свирепый голос слышен был:
– Ну что, убил мою собаку?
И моего коня убил?
Нуцал, как раненный стрелою,
За грудь схватился: – Награжу!
Все сундуки тебе открою,
На трон наследный посажу!
– Твой трон, Нуцал, не для Хочбара,
Сиди на троне, царствуй сам.
Сынка тебе отдам задаром,
Иди сюда, тогда отдам.