Брат

Иссечен сталью и свинцом прострочен,
Держался город, мужество храня.
Здесь дымный день вставал темнее ночи,
А ночь была багровой от огня.

Все сотрясал сражений гул зловещий,
Но в ноябре у заданной черты
Противника умело взяли в клещи
Взаимодействующие фронты.

А в феврале ты видел, брат мой старший,
Как пленные по улице брели,
Как из подвала вышел их фельдмаршал,
Худой, озябший, в бункерной пыли.

Но впереди простерся грозный, длинный,
Тернистый путь – числа сраженьям нет.
Дорогой той до самого Берлина
Тебе пройти хотелось, Магомед.

Прямое попаданье, вспышка взрыва…
И ты доставлен в госпитальный тыл,
Под скальпелем хирурга терпеливо
Немыслимую боль переносил.

Надежды затаенной не утратив,
Ведя со смертью непрестанный бой,
Ты запрещал соседям по палате
Писать известье грустное домой.

Уже с весною птицы возвратились
И щедро щебетали за окном.
Ты слушал их, вернуться к жизни силясь,
Желанием немеркнущим влеком.

Хоть покрывала смертная остуда
Мельчайшим потом бледное чело,
Врачи еще надеялись на чудо,
Но только чуда не произошло.

Уже к Орлу сраженье подходило,
Разросся наступления накал.
А у тебя вконец иссякли силы,
И ты проститься с нами пожелал.

Но мы непоправимо опоздали,
Посланцы сиротеющей семьи.
Мы опоздали. И бессмертьем стали
Бессрочные каникулы твои.

…В саратовской земле останки брата
Покоятся среди других могил.
Лежит на скромном бугорке лопата –
Ее могильщик унести забыл.

Два пришлых горца, с горем и любовью
Склонились мы над холмиком родным.
Скорбели и у ближних изголовий
Приезжие… Мы поклонились им.

Товарищи по боли, по разлуке,
По праву безутешного родства,
Друг другу молча мы пожали руки.
Что скажешь тут? Беспомощны слова.

Обычай гор, что освящен веками,
Велит над свежим траурным холмом
Воздвигнуть наш цадинский скромный камень
И высечь эпитафию на нем.

Но в Балашове нет ни гор, ни скал,
Нет мастеров работы камнесечной.
И Цадаса слова печали вечной
На временной дощечке начертал.

Вершины гор связав с раздельной степью,
Он деревцо на память посадил
У ног твоих, чтоб юных листьев трепет
Судьбу испепеленную продлил.