Суд идет

Не стерпев такого панибратства,
Крикнул я:
— Да кто вы сами есть?
И ответил первый:
— Тунеядство.
Воровство,— второй. А третий:— Лесть.

Этот вот — Стяжательство, тот — Жадность.
Клевета с Развратом — там, в углу.
Чинопочитание. Продажность.
И, конечно, Пьянство на полу.

— Я — Торговля,— хрюкнул самый тучный.
— Зависть,— самый тощий прошипел.
— Я — Война,— похвастался могучий
И на всех с презреньем поглядел.

Кулаком я по столу ударил:
— Нет, вы не приятели мои,
Жалкие подобья жалких тварей —
Курицы, гадюки и свиньи.

Убирайтесь все, пока не поздно,
За одну секунду скройтесь с глаз.
А не то возьму отцовский посох
И огрею каждого из вас.

— Погоди, Гамзатов, кипятиться.
Ходят слухи, что ты вызван в суд.
Так запомни: курица не птица
И годится разве что на суп.

Мы тебе пока не угрожаем,
Просто продолжаем разговор.
Ты народом нашим уважаем,
Только знай, поэт — не прокурор.

Если ты посмеешь ненароком
Нас в суде позором заклеймить,
То уже навряд ли сможешь к сроку
Новую поэму завершить.

Все найдется: речка, и опушка,
И закат кровавый, как в кино…
И хотя, конечно, ты не Пушкин,
Мы не промахнемся все равно.

Наша пуля знает свое дело,
Ей невыносима тишина.
Не она ль над Байроном свистела?..
Лорку расстреляла ль не она?..

У нее и взор, и нрав бесовский,
Лишь бы отыскался пистолет…
Лермонтов, Махмуд и Маяковский —
В этом списке многих еще нет.

Но не только пуля нам покорна,
Есть огонь (он даже пострашней) —
Жалами смертельными проворно
Лижет он ладони площадей.

Для него расправа не проблема.
Пылкости ему не занимать.
Корчится роман, трещит поэма,
В пепел превращается тетрадь.

Нервы раскаляются, как струны.
Пот кипящий катится со щек…
Жанна д'Арк, Хочбар, Джордано Бруно —
В этом списке многих нет еще.

Наша цель оправдывает средства,
Будь то яд иль нож из-за угла.
Их благоприятное соседство
Дополняет швейная игла.

Та, что рот Анхил Марин3 прекрасной
Намертво зашила до крови,
Чтоб она не пела ежечасно
О желанной воле и любви.

Издавна опасно быть поэтом,
Потому даем тебе совет —
Помолчи! Поскольку в мире этом
Неподкупных судей больше нет.