Прощайте, преклонившие колени,
Хоть правоверны вы,
но отчего
Аллах таких во многих поколеньях
Лишал расположенья своего?
Прощай и ты, двух рук своих владелец,
Босой мальчишка – чистильщик сапог...
Просторы моря в сумерки оделись,
Стамбул огни неяркие зажег.
Я в Дагестане поднимусь на кручи,
И снова боль мне сердце обожжет,
Когда вдали,
сверкнув слезой горючей,
Как вздох турчанки, туча проплывет.
О МОЕЙ РОДНЕ
Я видел мир.
И спросят если,
Меня наивностью дивя,
Скажи:
«А родственники есть ли
В иных державах у тебя?» –
Я с крыши горского аула,
Сквозь даль, которой нет конца,
Увижу турка из Стамбула,
Похожего на моего отца.
Где бедной улицы теснина
Утихла на закате дня,
Он, повстречавшись,
как на сына,
Взглянул с надеждой на меня.
Умеют маленькие капли
Большое солнце отражать,
Я помню женщину на Капри,
Что на мою похожа мать.
Она на берегу стояла
И вслед рукой махала нам,
Когда мы утром от причала
Навстречу двинулись волнам.
Мне стал Париж родней и ближе,
Когда осеннего числа
Гвоздики алые в Париже
Мне девушка преподнесла.
И я не скрою, я не скрою,
Что, воевавшую в маки,
Могу назвать своей сестрою
Всей родословной вопреки.
Не зря к родне своей я рвался,
Одолевал девятый вал.
Я первым обнял африканца,
Что цепи рабства разорвал.
За то, что счесть родни не в силе,
Благодарю свою страну.
И если бы меня спросили:
«Ответь, ты не был ли в плену?» –
Скажу: «Не чаяли души мы
В народах родственных сторон.
И чехи дружбой нерушимой
Меня сумели взять в полон.