Не прибегая к притчам,
В горы пришла весна,
Соломинку в клюве птичьем,
Ликуя, несет она.
Играет потоком грозным,
Расплавившая снега.
И бык, раздувая ноздри,
В землю вонзил рога.
Глаза заливает охра,
Но голову к облакам
Вновь поднял он,
и присохла
Парная земля к рогам.
И внучкою, может статься,
Со старцем сидит весна,
И гладит бороду старца
Теплой рукой она.
Веснушчатая, полощет
Белье в голубом ручье
И льет серебро полночи
У дерева на плече.
Сделалась первой свахой,
И нежно звучат слова,
И кружится под папахой
Влюбленного голова.
Весна, поклоняясь грозам,
Над лермонтовскою тропой
Подкрасила губы козам
Молоденькою травой.
Пахотой увлеченная,
Полем идет, вольна,
И справа ложится черная,
Лоснящаяся волна.
И радуюсь не во сне я,
И, солнце прижав к груди,
В горах говорю весне я:
«Надежда моя, входи!
Входи ко мне в трелях птичьих,
В мокрой траве лугов,
Входи на кончиках бычьих,
Черненных землей, рогов».
* * *
Зеленеют поля и полянки,
Блещут зеленью долы и луг,
Словно их постирали горянки,
А потом расстелили вокруг.
Зеленеют поля и полянки,
Ну а мы все седеем, мой друг.
Заалела заря, заалела,
Стало облако розовым вдруг.
И на головы бычьи умело
Брошен пурпур из огненных рук.
Заалела заря, заалела,
Ну а мы все седеем, мой друг.
Голубеют сквозные просторы,
Синей бездны заоблачный круг,
Синий сумрак, окутавший горы,
Колокольчика синего звук.
Голубеют сквозные просторы,
Ну а мы все седеем, мой друг.
Молодеют поля и долины...
Не лукавь, ну какой в этом прок,
И не лги, будто пух тополиный,
А не снег на виски наши лег.
Мы с тобой не поля, а вершины,
Что белы даже в летний денек.