Генеральному секретарю
Болгарской коммунистической партии
тов. Петру Младенову
Я один из многих советских людей, кто испытывает радость по поводу наметившихся в Болгарии благотворных перемен и принимает близко к сердцу все, что касается Вашей прекрасной страны. Надеюсь поэтому, что мои слова обращения не будут восприняты как «вмешательство во внутренние дела Болгарии», ибо считаю себя человеком не посторонним для этого «кусочка из запасов рая», как называют Вашу страну, и желаю Болгарии того же, чего желаю своей стране и своей малой родине — Дагестану, — обновления, справедливости, благоденствия.
Я многократно бывал в Болгарии, приобрел там друзей, посвятил стране немало стихов и песен. В стихах воспевал красоту, величие и радушие Вашей многокрасочной Родины. Но жизнь, как известно, состоит не из одних восторгов. Я замечал и нечто, что, к сожалению, хорошо мне было знакомо и по своей стране и что не могло не тревожить при мысли о возможных последствиях. Особенно чувствителен я к проблемам межнациональных отношений, так как сам происхожу из многонационального Дагестана, где книги издаются на десяти языках, песни поются на сорока языках, а в последнее время появилась опасность того, что горцы могут разругаться на пятидесяти языках. Раньше мне казалось, что даже само обсуждение национального вопроса приводит не столько к решению его, сколько к размежеванию народов. Может быть, я ошибался. Вопрос, вероятно, в том, как вести это обсуждение. Во всяком случае, та цепная реакция взаимных нападок представителей разных национальностей, отмечаемая, в частности, и на Кавказе, конечно, не путь решения проблем. Тем более что наибольшую активность проявляют несостоявшиеся писатели, непримиримая часть ученых и обиженные на процессы обновления бывшие должностные лица.
Но почему в этой связи я говорю о Болгарии? Итак, я бывал десятки раз в Болгарии. Видел христиан и мусульман; видел, в какой дружбе жили люди, носящие непохожие имена и фамилии. В одних и тех же городах видел и мечети, и церкви, в которых проповедовали одно и то же: «Не убий! Не укради! Не лжесвидетельствуй!» Однако в какой-то момент и этот небосклон заволокло тучами. Часть народа Болгарии, говорящая на турецком языке, стала чувствовать себя ущемленной. Не думаю, что это доставляло радость и славянской части населения страны. С болью и горечью рассказывали мне обо всем этом многие представители болгарской интеллигенции. Вызывало это недоумение и у широкой общественности за пределами Болгарии. Действительно, существует ли название тому, когда представителей государственной власти не устраивают имена некоторой части своих сограждан? История моей страны знает трагические эпизоды, когда правителей не устраивали не только имена и языки, но само существование отдельных народов. Но время все расставило по местам. Народы возродились, а те, кого они не устраивали, названы преступниками.
Сейчас мир переживает такое время, когда людям должно быть проще понять такие человеческие истины, что песни одного народа не мешают песням другого народа, что язык языку не враг и им не обязательно поглощать друг друга. Я понимаю историческую боль и обиду болгарского народа в отношении Турции. Долгие страдания страны и попытки лишения народа самого дорогого для него — свободы — не исчезают без следа. Они оставляют рубцы на сердцах и новых поколений. К счастью, немногочисленный, но великий в моих глазах болгарский народ через все невзгоды истории пронес свой язык, свою религию и свою культуру. Думаю, что именно поэтому такому народу к лицу доброта, красота и благородство, но никак не предубежденность к людям, непохожим на тебя.
Сам я по национальности аварец, язык мой отличается от турецкого настолько же, насколько и болгарский. Народ моей родины — Дагестана — тоже страдал от кривой турецкой сабли. Но у меня нет счетов к туркам как к народу. Мне не в чем винить Назыма Хикмета и Азиза Несина. Думаю, не должно быть для этого оснований и у болгарина. Непонятна поэтому ситуация, когда в стране величественных монастырей и храмов мечети закрываются на бессрочный «ремонт», в стране, где свято чтится память об ушедших и могилы их осыпаются прекрасными болгарскими розами, кто-то посягает на могильные памятники части своих сограждан. Обидно, когда время от времени слышишь, что в стране Орфея одна часть населения страны чувствует себя ущемленной только за своеобразие ее языка, мелодий и песен. Насколько все это соответствует традициям Болгарии? Делает ли это честь веку и миру, в котором мы живем?
Я обращаюсь к вам, уважаемый товарищ Младенов, в эти часы мужественных перемен и поистине исторических решений не оставлять без внимания затронутый здесь непростой вопрос. Ошибки, совершенные нами, лучше исправить самим, чем оставлять их в недоброе наследство потомкам.
С уважением
3 декабря 1989 года Расул Гамзатов