И с одной они скалы
Разрядили два ружья,
И о том, паря, орлы
Вспоминают до сих пор.
Стремя в стремя – всякий раз
Мчались в бой два кунака
И не опускали глаз,
Видя смерть перед собой.
Не от страха ли бледна,
Мстительно подкралась к ним,
Как из-за скалы, она –
Чтобы в спину поразить?
Но об этом в час другой
Расскажу вам,
а сейчас
Верным должен быть слугой
Я зарока своего
И поведать в должный срок,
По причине смог какой
Я поэму «Четырех-
Палою» назвать «рукой».
* * *
От Шатоя невдали
После боя как-то раз,
Расседлав коней, сошли
Два наиба к роднику.
И на лицах молодых,
По которым пот стекал,
Не остуженный еще,
Отсвет боя пламенел.
А ключи в горах Чечни
Звездно-холодны всегда,
Жажду утолить они
Могут и в полдневный зной.
Жаль – восстанут земляки,
А не то бы Каспий я
Отдал бы за родники
Малой и Большой Чечни.
Насладившись родником,
Два приятеля тотчас
Развалилися рядком
При оружье в головах.
Батако приснился сон
В сладком шелесте травы,
Что свою невесту он
В брачную ведет постель.
А другой наиб во сне,
Приподнявшись из седла,
На взметенном скакуне
Схватку продолжал вести.
Проносился козодой
Над уснувшими в траве.
И, судача,
за водой
Девушек пришла чета.
И была не их вина
(Всех кавказцев чуток сон),
Что немедля ото сна
Пробудились молодцы.
«Здравствуйте! С приездом вас!» –
И зарделись обе вдруг.
Был с одной не в силах глаз
Отвести Ахбердилав.
«Ковш воды подай-ка мне», –
Он красавице сказал.
Выпил ковш, но грудь в огне.
Иль вошел в нее недуг?
Что случилося с тобой,
Магома Ахбердилав?
Сотни раз кидался в бой,
А сейчас как оробел.