Часть первая
ЧЕРНЫЕ ШАЛИ НАШИХ МАТЕРЕЙ
«Берегите маму».
Из завещания отца
Вызвали домой.
Сказали позже
Родичи, смотря печально:
– Друг!
Твой отец лежит на смертном ложе.
Приготовься к худшей из разлук.
Встал я у отцовского порога,
Сдерживая тяжкий стон в груди.
Старшая сестра взглянула строго:
– Мама у отца… Ты обожди…
Счет вели часы. И ночь густела.
В дверь гляжу, открытую слегка…
На руке отцовской пожелтевшей –
Сморщенная мамина рука.
Я поверил: всех сильней на свете
Смерть –
Она способна оторвать
Друг от друга тех,
кто полстолетья
Об руку прошли, –
отца и мать!
А часы минуту за минутой
Медленно роняли в черноту…
Тихо притворил я дверь, как будто
Опустил могильную плиту.
Я расслышал слово расставанья.
– Хандулай, – отец привстал слегка,
Близится конец повествованья,
Пишется последняя строка.
В голосе отца и боль и жалость.
– Хандулай, не избежать судьбы.
Показалось мне, что поломалось
Средь дороги колесо арбы.
Средь дороги?! Кончились дороги!
Пресеклись пути любви, забот…
Что в итоге? Подведем итоги,
Прожитых годов окончен счет.
…Дверь внезапно подалась скрипуче:
Растворилась тихо. Это мать
В старом платье, черном, точно туча,
Вышла, шепчет что-то… Не понять…
Вижу, лоб ее покрылся потом,
Плачет мама, муки не тая…
– Подойди к отцу. Тебя зовет он… –
Меркнет лампа.
– Папа, это я…
– Ты, сынок? –
Чуть приоткрылись веки,
Взгляд чуть-чуть зажегся – и погас.
Эту ночь мне не забыть вовеки.
– Вот и наступил прощанья час.
Смерти угодил я под копыта,
Видно, в стремя встал не с той ноги.
Душу дома, маму, береги ты;
Слышишь, сын мой, маму береги!
И замолк навек. Отца не стало…
Но звучаньем прерванной строки
Все кругом гудело, рокотало,
Повторяло:
– Маму береги!
Хлынул дождь – и все в горах намокло,
Разбежались по воде круги…
Слышу: через крышу, через стекла
Молят капли:
– Маму береги!
Слышу: листья шепчут за стеною:
«Мама, – это дерево родное!»
Голосом отца твердит земля:
«Мать – весь мир, и рощи, и поля».
Яростно бушует непогода,
В черном небе не видать ни зги…
Грохот грома – голос твой, природа,
Просит каждый час любого года:
«Душу мира, маму, береги!»
Мать теперь одна. Остались маме
Лишь воспоминанья да печаль.
Горлица с подбитыми крылами,
Черную надела мама шаль.