— Вероятно, здесь сказывается и то, что мы до сих пор недостаточно внимательны к таким тонким субстанциям, как национальный характер, особенности национального мышления, этнические стереотипы восприятия и поведения. Эхо истории в памяти разных народов звучит по-разному и неодинаково долго. Например, трехсотлетнее татаро-монгольское иго отзывается в бытовом сознании русских лишь одной поговоркой, да и та употребляется чаще всего в шутливом смысле. Наше национальное сознание не травмируют ни обелиск «Павшим великой армии», установленной французами на Бородинском поле, ни памятник шведам, сложившим голову под Полтавой. Если же говорить о совсем близком времени, то я не могу представить ситуацию, когда, например, антигрузинские настроения провоцировались бы тем обстоятельством, что Берия был выходцем из Грузии. Но вот памятник генералу Ермолову в Грозном, насколько мне известно, до сих пор вызывает отнюдь не безобидные эмоции…
— Верно, но не будем спешить осуждать за это кавказцев. Прежде всего, потому, что анализ требует диалектического подхода к любому явлению. Вспомним, что одни народы добровольно присоединились к России, другие были присоединены. «Смирись, Кавказ: идет Ермолов!", — написал Пушкин. Ермолов был героем войны 1812 года, другом декабристов, но в глазах воевавших против него кавказцев он был, как мы сказали бы сегодня, проводником империалистической политики царизма. Противоречивость исторической личности — явление слишком известное, чтобы говорить об этом еще и еще. Конечно, памятник генералу Ермолову был бы более уместен где-нибудь на полях сражений с Наполеоном.
Эхо памяти в каждом народе действительно свое и отзывается тоже на свое. Такие эпизоды я и имею в виду, когда говорю о необходимости историзма в подходе к нашей истории. До сих пор тема Шамиля остается запретной в дагестанской литературе. Слишком долго «буржуазный национализм» был универсальным диагнозом для всех явлений, не укладывающихся в удобные схемы. Удобные не для нас с вами: мы, русский и аварец, хорошо понимаем друг друга. Удобно это, прежде всего, бюрократу, независимо от того, где он живет, существующему вне каких бы то ни было интересов — национальных или интернациональных, — кроме своих собственных. Я знаю, что долго еще, а, может быть, и никогда уже больше не появится писатель, чей гений будет равен творцу «Хаджи-Мурата». Но, как вы понимаете, отказывая современному автору в возможности осмыслить непростые пути своего народа, чиновник от культуры меньше всего озабочен проблемой художественного совершенства. Его пугает, что история может оказаться несравнимой с элементарным арифметическим действием, доступным пониманию ребенка. У нас нет великого дара Льва Толстого, но ведь это совсем не исключает следования его идеалам правды, добра, понимания другого человека и другого народа. В прошлом веке лучшие люди России с сочувствием следили за сопротивлением горцев. Сегодня в Дагестане по указанию местного начальства тщетно разыскивают факты, которые подтвердили бы…. добровольное присоединение к России. Подобно нерадивым школярам, мы вновь и вновь подгоняем историю народа под «удобный» ответ.
Сейчас в системе межнациональных отношений возникала новая ситуация, и нам предстоит совместными усилиями выработать современную концепцию национальной политики. Как говорят у нас, нужно менять не скакуна, а дорогу. Дорога дружбы — единственно верная. Убежден, мы не побежим теперь впереди себя, не забудем о необходимости быть внимательными друг к другу, учитывать интересы каждого. Некогда слияние национальных языков обещало нам скорый апофеоз дружбы народов. Сегодня это звучит диковато. Все женихи не могут быть на одно лицо, именно в нашем многообразии истоки нашего единства. Пока мы беседуем, высоко над нами, в космосе, пролетают двое. Одного зовут Владимир Титов. Другого — Муса Манаров. Кто же он, этот Муса? Лакец, сын народа, едва ли насчитывающего сто тысяч человек. Он дагестанец. Он гражданин СССР. Он представитель человечества. Но все это с поправкой на национальность, может сказать о себе каждый из нас. Поэтому повторю: зык языку не враг.
— В Древней Руси у слова «язык» было еще одно значение — народ…
Беседу вел В. МАЛУХИН
Газета «Известия»,
№ 89, 29 марта 1988 года.