* * *
Я брожу по скошенному лугу,
По камням земли моей родной.
Друга детства, дорогого друга,
Как в былые годы, нет со мной.
Я один, со мною по соседству
Нету никого и ничего.
С кем же говорю я? Может, с детством,
Может, с тенью друга моего.
* * *
Увенчанная белою папахой,
Порой бывает голова пустой.
Порой бывает трусом, и от страха
Дрожит владелец сабли золотой.
Кто полными владеет закромами,
И у того бывает жизнь пуста.
И песня с немудреными словами
Бывает настоящей неспроста.
* * *
«Вон человек, что скажешь ты о нем?»
Ответил друг, плечами пожимая:
«Я с этим человеком незнаком,
Что про него хорошего я знаю?»
«Вон человек, что скажешь ты о нем?» -
Спросил я у товарища другого.
«Я с этим человеком незнаком,
Что я могу сказать о нем плохого?»
* * *
Я не ложусь один, ко мне на грудь,
Как женщина, склоняется тревога.
То радость, то печаль спешат ко мне прильнуть,
И страх, как пес, ложится у порога.
Я не один встаю в начале дня.
Сначала просыпается тревога.
Встают печаль и радость до меня,
И страх уже скребется у порога.
* * *
Писателей мертвых издатели чтят,
Готовят их книги потомно.
Поэтов живых издавать не спешат,
Живых печатают скромно.
Я жив и поэтому скромен и тих.
Боюсь, потребую лишку:
За счет посмертных томов моих
При жизни издайте книжку.
* * *
Ночь нудна, как длинная повесть.
Ночь темна, как нечистая совесть.
Как надоедливый гость эта ночь -
Медлит и не уходит прочь.
Ночь у ворот, в доме спят глубоко,
Друг мой идет, он еще далеко.
Жду я, не сплю я всю ночь напролет.
Утро наступит, друг мой придет.
* * *
Что ветром разносит в щепу или клочья,
Что гибнет от вихрей, немногого стоит.
В труху превращается то, что не прочно:
Подгнившее дерево, слово пустое.
Не плачьте о том, что ненастье калечит,
О том, что погибло в борьбе мимолетной,
И ветер не властен над ценностью вечной:
Над лесом, и садом, и песней добротной.