Бесстрашно ездил, где хотел,
Не часто спал в своей постели,
А песни, что себе он пел,
Потом во всех аулах пели.
Не трепетал в родном краю
Перед владыками нимало,
И побеждал не раз в бою
Отборных воинов Нуцала,
И гнал их яростно назад,
Приехавших за сбором дани.
Боялись все они подряд
Его воинствующей длани.
От гидатлинцев много раз
Он отводил лихие беды.
О нем певцы, настроив саз,
Слагали песни и легенды.
Набеги, быстры и дерзки,
Он совершал в огне и громе,
И потрошил он сундуки
В Нуцаловом богатом доме.
Крал табуны, овец, стада
Иль через окна, в дом врываясь,
Он безо всякого стыда
Богатых похищал красавиц.
За женщин выкуп брал Хочбар,
А табуны, стада, отары
Он гидатлинцам раздавал,
Аульцам раздавал задаром.
А деньги на оружье шли:
Клинки, винтовки для народа,
Чтоб земляки его могли
Свою отстаивать свободу.
Нуцал ни хитростью не мог,
Ни силой сокрушить тот горный
Свободы гордый островок
Среди земель, ему покорных.
Хочбар немало снов прервал,
Богатым смерть и горе сея.
И обещал тогда Нуцал:
«Храбрец, что голову злодея
В мешке Нуцалу принесет,
Получит дорогую плату.
Тотчас мешок кровавый тот
Наполнят серебром и златом».
Но никакого узденя
Приманки не прельстили эти.
И снова белого коня
Хочбар седлает на рассвете.
Услышал дерзкий удалец
О ссоре злой Нуцала с ханом.
И вот к Нуцалу во дворец
Въезжает гостем он незваным.
Нуцал проснулся зол и хмур
И подивился: что за притча!
Так перед волком встал бы тур:
Мол, вот и я – твоя добыча.
Связать! И вмиг схватили цепко.
– Ага! Попался наконец! –
И цудахарской крепкой цепью
Опутан крепко молодец.
Конь уведен. Подругу саблю,
Отняв, куда-то унесли,
– Послушаем теперь, – сказали, –
Что запоешь, повесели!
Запой, повесели, бродяга. –
Но рассмеялся лишь абрек.
– Чему смеешься ты, однако,
В силки попавший человек?