Потом комсомольской газеты
Он две просмотрел полосы.
«Ах, где же ты, милая, где ты?»
И снова взглянул на часы.
«Нельзя же так, честное слово,
Она бессердечна совсем!
Сейчас уже четверть восьмого,
А мы ведь условились в семь.
В театр теперь опоздали.
Ах, что ж не идет Асият?»
И начал, насупясь, в печали
Ходить то вперед, то назад.
И горько ему, и обидно.
Что делать? Грусти не грусти,
По-прежнему Аси не видно,
Хоть восемь уже без пяти.
Рассыпались в небе монеты.
Свет желтый мерцал на столбе.
Направился, бросив билеты,
Юсуп в общежитье к себе.
* * *
Читатель, тревогой томимый,
Ты хочешь узнать, почему
Юсуп не дождался любимой?
Что с ней? Охладела к нему?
А может, помучить решила?
О нет, дорогой мой, она
На это свиданье спешила,
Любви несказанной полна.
Спешила, забыв про зачеты,
А в городе, злом обуян,
Ее уже с прошлой субботы
Выслеживать начал Осман.
Вечерние у института
Теперь коротал он часы.
«Еще я мужчина как будто,
Еще не облезли усы.
Нет, я их ношу не для виду.
И пусть мне не видеть добра,
Коль я не взыщу за обиду,
Пора это сделать! Пора!
Старухе, что дерзкою стала,
Плевок я верну. Ничего!»
Из-за голенища торчала
Ножа рукоять у него.
Втянув в худощавые плечи
Башку, как испуганный кот,
Готовый прождать целый вечер,
Осман вдруг увидел: идет!
Идет Асият торопливо,
Белеет пуховый платок.
Идет, улыбаясь счастливо,
Скрипит под ногами снежок.
Безлюдно вокруг, но нежданно
Возник, как из тьмы, человек.
Тяжел был кулак у Османа,
И рухнула Ася на снег.
В лице у нее ни кровинки.
Лежит, и, склонившись над ней,
Осман рукояткою финки
Ударил ее меж бровей.
Отрезал ей косу тугую
И платье порвал на груди.
«Теперь на тебя, на такую,
Никто не польстится, поди!»