Батырай

Перед собственным конем
Амузгинского клинка
Лезвие поцеловал.
И когда воспел в горах
Лань Омарла Батырай,
Все охотники окрест
Поклоняться стали ей.
И она во всей красе,
Меткой пули не боясь,
Красоваться на скале,
Словно гурия, могла...
Не держал в руке своей
Ты, Омарла Батырай,
Ни гусиного вовек,
Ни железного пера,
Но сберег твои стихи
Благодарный Дагестан
В книге памяти своей,
Словно в Книге бытия.
Он про то не позабыл,
Что безбожными считал,
Вольнодумство углядев,
В твоих песнях старшина.
Властью, данною ему,
Повелел всегласно он:
«Запрещаю песни петь
Батыраю пред людьми.
А как станет Батырай,
Мне переча, песни петь,
То взыскать велю с него
Штраф в обличии быка».
Строг приказ, но оценен
По достоинству поэт.
И решили земляки:
Купим в складчину быка.
Купим в складчину быка,
Старшине заплатим штраф.
И споет нам Батырай
Песню новую свою.
Аульчане с той поры
К старшине во двор не раз
Круторогого быка
Отводили на зарез.
Но за это им дарил
Песню новую свою
Златоустый Батырай,
Что никем не превзойден.
Но всему приходит срок,
И состарился поэт.
Славу собственную сам
Он на волю отпустил.
Гаснет пламень очага,
Старика забыли все,
Лишь чонгур не изменил
В одиночестве ему.
Не заржет в конюшне конь,
Бык в хлеву не замычит.
Струн коснулся Батырай,
И слова слетели с губ:
«Как же я спою теперь,
Если тягостный недуг,
Если смертная печаль
В угол бросили меня,
Словно шубу сироты?
Ой, Омарла Батырай!»
Пред потухшим очагом
В сакле нищенской угас
Знаменитый Батырай,
И не пел над ним мулла.
Два аульских бедняка,
Тело в саван завернув,
На кладбищенском холме
Наспех погребли его.