Расул Гамзатов теперь не может говорить «мой Дагестан»

— Что вы думаете, Расул Гамзатович, о происходящем сейчас в Дагестане, в частности, о недавних событиях, о захвате здания Госсовета, о митингах в Дербенте и других городах, похищениях людей?
— Мои стихи, как и мои мысли, отдельно от жизни не шагают. Но и подчеркивать в стихах то, что происходит, я не стремился. Ну, а то, что творится сейчас в Дагестане, — готовилось давно. С самого начала так называемой «перестройки» происходили немыслимые в любом государстве, в любом цивилизованном обществе вещи. Бандиты стали приходить к власти, честные люди стали садиться в тюрьму. Коррупция (по всей территории бывшего Союза) достигла невиданных масштабов.
Что же получилось? Сначала создали все условия для преступников — теперь их ловят. Сначала разожгли пожар — теперь его тушат. Кто так поступает со своим отечеством?
Теперь о Дагестане. Уровень жизни у нас невероятно низкий. Мы в самом низу российской лесенки потерь и невзгод! Вот и произошел социальный взрыв. Но самое горькое для меня в том, что всех причин и такого взрыва, и такого падения я назвать не могу. Конечно — безработица, конечно — нищета. Конечно — поголовное разворовывание всего и вся. Ну и, конечно, я знаю наших здешних взяточников и коррупционеров. Они теперь — герои. Знаю и некоторых московских. Они — наверху! Но назвать — язык не поворачивается. Нет, я не боюсь. Просто пользы от произнесения вслух отдельных имен уже не будет. Время называть отдельные имена ушло. Теперь нужно назвать явление. И если есть силы — обороть его.
В происходящих же недавно событиях наш Госсовет сильно виноват. Не знает, что творится под боком! А если знает — не действует, ждет «указивок» из Москвы.
— Ну, тут ваш новый министр внутренних дел уже попытался проявить инициативу. Что началось! Чуть бедный без лампас, а то и вообще без штанов не остался! Тут тубе и телевизионщики, и «чеченские правозащитники» налетели, и другие «голуби мира». Как же! Дивизию ВДВ передвинуть без ведома хлюпающих носом и другими местами корреспондеточек вздумали!
— Вот приезжал к нам министр внутренних дел России Сергей Степашин. Судя по его телевыступлениям, он не понял (или не захотел понять), что у нас происходит. Да и как ему это было понять! С народом он не встречался. Со старейшинами — а они на Кавказе реальная сила — не говорил. Художников, писателей, интеллигенцию — побоку! Он встретился только с милицией. Да еще с Хачилаевыми. Но может ли от встреч с последними создаться верная картина нашей дагестанской жизни? Это я, поэт,
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.

А министр и те, кому он подчинен, должны точно знать: рок это или не рок, злая воля или преступный умысел, бездарная халатность или что-то иное подталкивает нас к бездне.
— Расул Гамзатович, на территории России ислам вот уже 400 лет мирно уживается с православием и другими основными религиями (тот, кто пользуется «незараженными» историческими источниками, это с готовностью подтвердит). Но вот пришли ваххабиты и собираются объявить всем иным вероисповеданиям войну. Что вы думаете о ваххабитах?
— Не надо так уж бояться ваххабитов. Не так страшен шайтан, как его малюют. Сами по себе последователи Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба не опасны для исповедующих другую веру. Они ведь вначале боролись, так сказать, «за чистоту рядов». Боролись с курением опия, с ростовщичеством, с роскошью.
— Но всегда, со времен возникновения, то есть с конца XVIII века, ставили перед собой и политические цели. Так, видимо, и сейчас.
— Возможно. Но я крепко верю: ваххабитов используют! Острие их религиозного нетерпения, острие их кинжала направляют! Расчетливо. Бестрепетно. Опять же — кто и зачем это делает? На этот вопрос должны ответить те, кто сведущ в таких делах. Но могу согласиться: религиозные движения получили небывалую и ненужную им политическую подпитку.
А почему? Происходит откат к средневековью. Раньше у нас были молодежные организации, были женские организации, были сильнейшие творческие союзы. Пришли новые люди. Сказали: «Это все устарело. Не надо этого вам». И вытащили на свет средневековое сектантство. А национальный «вопрос»? Слишком много власти дали нациям. Этносы разбушевались! Национальные движения (и не только у нас на Кавказе) стали прибежищем последних негодяев. Здесь же, у нас, нация вообще низведена до вооруженного отряда, то есть каждая нация имеет свое вооруженное войско! Каждый министр — полк охраны. Каждый депутат — вооруженную до зубов «группу сопровождения». Музеи — не охраняют! Библиотеки — не охраняют! Выборы «охранить» от фальсификаций не могут! Вот вы упомянули о демонстрациях в Дербенте. Допускаю: выборы там фальсифицированы. А в России они не фальсифицировались? 60—70 процентов за Ельцина? Откуда они взялись за несколько дней, эти проценты, когда их и духу не было! Я что-то плохо понимаю. Вот и получилось: страна без охраны. Россия и Дагестан — без надзора! Некоторые в Москве говорят: Дагестан хочет уйти, отложиться от России. Это вранье! Дагестан хотят оторвать от России! Хотят отшвырнуть его на 400 лет назад, в полную нищету и хаос.
— Кто же хочет? Чечня?
— Чечня тут далеко не главный виновник. В Москве есть непонимание, что есть Дагестан и что есть Россия. И чем выше уровень власти — тем выше уровень непонимания. Президент Ельцин или пользуется искаженной информацией, или полностью лишен понимания кавказских проблем. Народ в Дагестане думает по-другому. Он с Россией. А не с бандитами. Но с народом сейчас говорить никто не желает. Сейчас ведь не выборы президента. TV, газеты беспрестанно врут. Честно скажу: я в отчаянии. Ведь у нас тысячи и сотни тысяч людей, приверженных России, приверженных и нашей общей, евразийской, и русской культуре. Эти люди на корню сдаются головорезам!
Если будет проводиться такая национальная, вернее, антинациональная политика, Россию ждет взрыв, не уступающий по силе термоядерному. Такое впечатление, что многие руководители республик и регионов это знают и с радостью потирают руки…
— …Еще бы. Недаром только что из высоких ведомств произошла истерическая утечка: Дагестану выделяют деньги, предназначенные для северных территорий России! Уже готовятся демонстрации протеста. Уже натравливают одну территорию на другую… Надо не у Севера, конечно, деньги отбирать! Надо отобрать их у воров и у высокопоставленных мошенников в мантиях налоговых министров!
— Вот видите. Это подтверждает мои слова.
— Когда-то вы написали замечательную книгу «Мой Дагестан». Скажите, Расул Гамзатович, а можете ли вы и сейчас сказать: «Мой Дагестан»? Или надо уже говорить: «Их Дагестан»? Если Россия в Дагестане теперь мало что значит — то кому же он принадлежит? Братьям Хачалаевым? «Братской» Ичкерии? Туркам? Кому? Ведь не дагестанским же сорока нациям?
— Скажу правду: я не знаю — чей ныне Дагестан. Дагестан отпущен на волю волн. И теперь я уже не могу говорить: «Мой Дагестан».
— Горечь звучит не только в этих ваших словах. Она и в новых ваших стихах, которые мы сегодня представляем нашим читателям. Так это горечь времени или все-таки ваша личная горечь в них звучит?
— Думаю, и та, и другая горечь в моих стихах есть. Да, я теряю друзей, но вместе с тем сейчас и трудное, очень трудное время. События и потрясения последних лет жгут, испепеляют мой стих. Может, они его и уничтожат. Книги ведь не издаются. Замечательная школа перевода с языков народов России уничтожена. Слово наше изгнано с телеэкранов. Там, на экранах, особенно на НТВ, сейчас все больше фокусники слова выступают: юмористы. Но как сказано: «Что за смех, что за радость, когда мир постоянно горит? Покрытые тьмой, почему вы не ищете света?» Великое искусство похоронили. Над его-то могилой фокусники слова и циркачи чувств (не путать с настоящим цирком) и паясничают!
Пастернаку, Твардовскому, Ахматовой, которых я знал и любил, было бы сейчас очень тяжело. Тяжелей, чем тогда. Говорю это со всей ответственностью. Что до меня — то я тоскую по русскому читателю, по Москве. Раньше я чуть не каждую неделю бывал у вас. А сейчас я из дому выходить не хочу. А иногда и боюсь. Телефонная связь у нас хуже, чем во время войны. Так что если можно, передайте привет всем моим друзьям в Москве, в России… И все же напоследок расскажу вам вот что.
Два горца спорили: один говорил — страна погибла. Другой прислушался и отвечает. Нет, дышит еще, жива. Ведь большая страна не может погибнуть! Ну, а если она жива, мертвой ее не сделает никто!

Беседу вел Борис ЕВСЕЕВ

«Литературная газета»,
№ 24-25. 17 июня 1998 года.